Джанго Рейнхардт... "Его техника невероятна. Даже самые искусные исполнители не в силах тягаться с его игрой - с этой безграничной экспрессией, с этим сочетанием фантастической скорости и выразительной индивидуальности каждой ноты", - говорит о его искусстве признанный гитарный виртуоз Джерри Гарсиа (Jerry Garcia). "Он превосходит абсолютно всех музыкантов", - не сомневается современный гитарный чародей Джефф Бек.

Джанго Рейнхардт - первый великий джазмен Европы. Мягко, но последовательно проведенная им революция коснулась самого принципа подхода к гитаре. Впервые этот скромный акустический инструмент выдвинулся на роль примы джазового ансамбля, и это в те далекие времена, когда сама идея усилителя казалась научной фантастикой. Кроме того, именно в его творчестве впервые возник жизнеспособный симбиоз французского и цыганского фольклора и американского джаза. Джанго так и не овладел нотной грамотой, что не помешало ему сочинить цикл обаятельных и оригинальных мелодий: "Daphne", "Nuages", "Manoir de Mes Reves", "Minor Swing", ода его рекорд-лейблу 30-х "Stomping at Decca". Как описывал эту музыку один из биографов Рейнхардта, "она была европейской, она была французской, и все это был джаз".

Жан Батист "Джанго" Рейнхардт (Jean Baptiste "Django" Reinhardt) - один из тех уникальных отпрысков цыганского роду-племени, которым удалось не разменяться на мелкие кражи и таборные праздники, а выбиться в люди. Да еще в какие! Главное его везение заключалось в его невероятной одаренности. Когда Жан появился на свет (23 января 1910 года), его цыганский табор сделал привал в Бельгии неподалеку от Шарлеруа. Его мать, которая официально никогда не была замужем, выступала с бродячей цыганской труппой комедиантов с танцевальными и акробатическими номерами. За следующие десять лет ветер странствий прогнал артистов через Францию, Италию, Корсику, Тунис и Алжир. Около 1920 года труппа наконец обосновалась в парижском порту. Единственной наукой, в которой преуспел Жан Батист, была музыка. Он учился играть поочередно на скрипке, банджо и гитаре и часто аккомпанировал взрослым музыкантам во время цыганских сборищ или городских праздников.

Как написал впоследствии из его биографов музыканта, музыка была его стихией, как вода для рыбы или небо для птицы. С особым удовольствием и пользой для себя он играл с популярным итальянским аккордеонистом Ветесе Гуэрино (Vetese Guеrino) в кафе, танцзалах и ночных клубах. Среди артистов, помогавших ему сформировать свой стиль игры, особо стоит отметить гитарных виртуозов - выходцев из цыган, включая таких патриархов, как Пуле Кастро (Poulette Castro), Маттео Гарча (Matteo Garcia) и Гасти Малха (Gusti Malha). Малха нередко аккомпанировал Гуэрино и сочинил первые классические образцы мюзет - французских пасторальных мелодий, которые он обрабатывал в ключе цыганской музыки. 

К 18 годам Джанго Рейнхардт превратился в искусного исполнителя, легко находившего заработок музыкой. Но случилась трагедия, которая чуть не поставила крест на его музыкальном будущем. Однажды ночью из-за нечаянно сброшенной на пол свечки загорелся фургон, в котором он спал. В огне сильно обгорела левая нога Джанго и были изуродованы два пальца на левой руке. Доктора советовали ампутировать ногу, но парень отказался. Цыгане его табора уже оплакивали его несостоявшуюся музыкальную карьеру, которая обещала быть блестящей. Но Джанго бросил вызов судьбе и вышел победителем. Он не только выздоровел, но и восстановил работоспособность левой руки (на это ушло полтора года), хотя частично парализованные пальцы повлияли на его манеру игры. И даже вынудили его придумывать собственные аккорды, которые раньше никому не приходили в голову. Поэтому сколько бы другие музыканты ни восхищались его исполнительским стилем, никто и никогда не сумел его повторить.

В 1930 году Рейнхардт, не получивший никакого музыкального образования и все осваивавший самоучкой, впервые услышал записи Дюка Эллингтона и Луи Армстронга. Эта музыка стала для него откровением, он просто заболел свингом. "В джазе, - признавался Джанго, - меня привлекали безупречность формы и исполнительская точность, которыми я всегда восхищался в классической музыке и которой совсем нет в популярной музыке". Кроме того, джаз давал ему ту свободу, которой он не мог найти ни в одном другом стиле.

В 1934 году вокруг Рейнхардта сформировался круг единомышленников, которые вошли в состав его первого квинтета The Quintet Hot Club de France. На скрипке играл Стефан Граппелли (Stephan Grappelli), на гитарах - Р. Шапут (R. Chaput) и младший брат Рейнхардта Джозеф (Joseph), на контрабасе - Л. Воля  (L. Vola).

Сохранилась фотография этого периода: Джанго Рейнхардт и Стефан Граппелли в белых смокингах, молодые, обаятельные, стильные, в интерьере парижской улицы. Граппелли держит в руке скрипку, Рейнхардт опирается на свою знаменитую гитару "Selmer". Это был блестящий, вдохновенный творческий союз. The Quintet Hot Club de France стал отправной точкой, с которой слава о Джанго Рейнхардте начала разлетаться по всему миру. Джанго разыгрывал оживленные, искрящиеся, изумительно модулированные гитарные соло на фоне двух энергичных ритм-гитар и баса, а элегантная скрипка Граппелли служила им идеальным контрастом. Первые записанные квинтетом пластинки познакомили с искусством Рейнхардта его европейских и заокеанских коллег. Многие уже прославленные музыканты Америки приезжали в Париж, только чтобы поиграть с Рейнхардтом. Среди них - Коулман Хокинс (Coleman Hawkins), Бенни Картер (Benny Carter), Рекс Стюард (Rex Steward). Да и сам Рейнхардт в своих неугомонных творческих исканиях испытал мощнейшее влияние американского джаза конца 30-х - свободного, неукротимого, будоражащего, переписывая на свой лад и модернизируя заокеанские образцы. Новаторство Рейнхардта состояло не только в изобретении причудливых аккордов, но в первую очередь в синтезе стиля мюзет (французских народных мелодий) и джаза, точнее, вошедшего тогда в моду свинга.

The Quintet Hot Club de France был на гастролях в Великобритании, когда началась Вторая мировая война. Джанго немедленно вернулся в Париж, хотя его жена отказалась уехать вместе с ним. Остался в Англии и Стефан Граппелли, который еще не подозревал, что эта разлука продлится почти семь лет. В Париже Рейнхардт реорганизовал квинтет, пригласив вместо скрипача кларнетиста Хьюберта Ростеина (Hubert Rostaing), и продолжал выступать по всей Европе. Его концерты не прервала и оккупация Франции Германией. Избежать концлагеря, куда депортировали десятки тысяч его соплеменников, помогло ему личное заступничество обер-лейтенанта нацистских войск Дитриха Шульцкона (Dietrich Schultz-Kohn). Джанго занимался исключительно музыкой, предпочитая не высовываться лишний раз, продолжал выступать и зарабатывал достаточно, чтобы не думать о куске хлеба. Он пытался вырваться с оккупированной территории, но по дороге потерялся и вынужден был вернуться. Зато ему удалось переправить в безопасное место свою вторую жену Софи Зиглер (Sophie Ziegler). Они поженились в 1943 году, а через год у них родился сын, который в будущем стал известным музыкантом и композитором.

После окончания войны Граппелли вернулся в Париж, друзья собрали новый ансамбль и начали готовиться к большому американскому турне, организованное для них Дюком Эллингтоном, человеком, перевернувшим представление Рейнхардта о музыке. В преддверии тура в Соединенных Штатах вышла пластинка гитариста "Paris 1945", единственный в своем роде музыкальный портрет послевоенного Парижа. В четырех номерах, попавших на альбом, Рейнхардту аккомпанирует американский секстет. Они исполняют трибьюты Дебюсси и Фэтсу Уоллеру (Fats Waller).

В американском туре Джанго блеснул техникой игры не только на акустической, но и на электрической гитаре и ряд концертов играл сольно. Кульминацией гастролей стало выступление вместе с оркестром Эллингтона в "Карнеги-холле". Встречали Джанго, однако, совсем не так тепло, как можно было ожидать. Американские критики были настроены очень скептически, зато джазовые фанатики ликовали от восторга.

Во второй половине 40-х Джанго Рейнхардт записал основной массив своей дискографии. Пластинки выходили по обе стороны Атлантики, и его творчество стало достоянием музыкантов и меломанов всего мира. Среди них было немало концертных записей: "At Club St. Germain", "Django Reinhardt and the Hot Club Quintet" и другие.  

В 1951 году музыкальный мир облетела невероятная новость: Джанго Рейнхардт оставляет сцену. Исполнителю всего 41 год, но он полностью разочарован в публике, в музыкальном бизнесе, в способности людей чувствовать и понимать его музыку. Джанго поселился с семьей в маленькой деревушке недалеко от Фонтенбло, где и провел последние 2 года своей жизни. Он слушал музыку в огромных количествах, особенно классику и послевоенный би-боп, время от времени выступал и изредка записывал новые композиции. Всего за 25 лет своей карьеры, с 1928 по 1953 годы, гитарист записал, по разным подсчетам, от 750 до 1000 композиций.

16 мая 1953 года Джанго Рейнхардта госпитализировали с обширным кровоизлиянием в мозг. Он умер по дороге в больницу.

Для таких людей смерть - это всегда начало новой жизни, жизни в музыке, в творчестве его последователей, в памяти людей. Его мелодии продолжают жить уже полстолетия. В 1954 году записанные за два месяца до смерти композиции были объединены на пластинке "The Great Artistry of Django Reinhardt". В сопровождении французской джазовой ритм-секции гитарист, пунктуально следуя основной теме, не может удержаться от игривых отступлений, навеянных цыганской музыкой, разыгрывая уникальные повороты музыкальной фразы.

В 50-е годы цыганская коммуна Фонтенбло организовала ежегодный фестиваль, который впоследствии получил поддержку городского муниципалитета. Сегодня это международный фестиваль, на который съезжаются музыканты всех национальностей, но больше всего среди них европейских цыган, которых музыка Рейнхардта окружает с детства.

Неоценимый вклад Джанго Рейнхардта в развитие современного джаза подытожил Стефан Граппелли: "Он сделал для развития гитарной техники больше, чем любой другой джазмен в мире. Его манера игры была абсолютно уникальна. Благодаря ему джаз изменился навсегда. Есть немало великолепных гитаристов, но никогда не будет второго Рейнхардта. Я в этом абсолютно уверен".